Бас Иван Иванович Петров и автомобили
Людям моего поколения, кому, как говорят, за 50, наверняка знакомо имя этого певца – Иван Петров. Как бы сейчас сказали это даже не имя, это – бренд! Долгие годы, вплоть до начала 70-х его голос звучал и в репродукторах, а по советским праздникам и с экрана телевизора. Никто так, как он, величаво и в тоже время задушевно не пел «Песню о Родине» – «Широка страна моя родная…», которая воспринималась многими почти как государственный гимн нашей страны! Я уж не говорю о тысячах (тогда!) любителей оперы, которые слушали его пение на сцене Большого театра, в концертных залах, по радио или на грампластинках. А вот людям молодого поколения сейчас это имя почти не знакомо. А жаль! Ведь он вполне заслуживает не только доброй памяти, как необыкновенный и замечательный человек, но и пристального внимания и изучения его жизни и творческого наследия. 26 декабря сего года исполняется 10 лет со дня его смерти.
Он был не только обладателем необычайных талантов, но и столь же необычайной судьбы! Родился в Иркутске в годы гражданской войны. Его предки – из обрусевших немцев, носили фамилию Краузе, но в трёх поколениях были Иванами Ивановичами. Отец Ивана Ивановича, тоже Иван Иванович, в молодости служил в царской гвардии, в гражданскую воевал вместе с П.П. Постышевым, известным революционером, будущим секретарем ЦК РКП(б) и одним из ближайших соратников Сталина. Вероятно, за это-то знакомство с Постышевым Иван Иванович Краузе и был впоследствии репрессирован и погиб в лагере.
С детства на слуху будущего певца были русские народные песни, которые постоянно, а особенно в застольях, звучали в доме. А петь тогда умели, и не только в театрах. Хороший бас был у отца, пела и мама – Прасковья Федоровна. А уж старшие братья и сестры – их было четверо, брали уроки вокала, причём у известного ещё в дореволюционное время тенора – А.М. Лабинского, партнёра по сцене самого Шаляпина. После переезда семьи из Иркутска в Москву в начале 30-х начался период увлечения Ивана Ивановича пением. Впитанное на уроках Лабинского, где он присутствовал как гость, неожиданно проявилось в школьной художественной самодеятельности, где 17-летний юноша вполне серьёзно, технично и увлечённо пел и русские песни, и романсы, и арии из опер. Но его больше увлекал спорт, причём, как сейчас бы сказали, профессиональный. Он, хорошо играя в футбол и баскетбол, уже был лидером в юношеской волейбольной команде «Локомотива».
Однако, настойчивые рекомендации его друзей-слушателей и музыкантов-профессионалов привели его в музыкальное училище имени А.К. Глазунова, куда он поступил по конкурсу и обучался у А.К. Минеева, давнего партнера и соратника Шаляпина. Он делал несомненные успехи. Всю жизнь его талант совершенствовался благодаря его неиссякаемому трудолюбию. И один из первых успехов: его, студента-третьекурсника, принимает в оперный ансамбль филармонии сам И.С. Козловский – кумир нескольких поколений советской эпохи. Работе в ансамбле помешала начавшаяся война. Эвакуация с филармонией в Среднюю Азию, потом на Запад, вместе с фронтовой концертной бригадой, полгода на передовых позициях Волховского и Брянского фронтов. Свыше 300 концертов в самых различных условиях, на морозе и фактически под прицелом врага.
А по возвращении в Москву – прослушивание (по сути – конкурс, ведь слушали кумиры публики – В.В. Барсова, Н.С. Ханаев, Л.Ф. Савранский) и приём в главный оперный театр страны – Большой. С 1943 по 1970 год он был связан с этим театром, исполнив на его сцене более 40 оперных партий в операх русских и зарубежных композиторов, создав множество разнообразных и ярких образов. За долгие годы работы в Большом театре его партнёрами по сцене были такие певцы, как И.С. Козловский, С.Я. Лемешев, В.В. Ивановский, З.И. Анджапаридзе, П.Г. Лисициан, Е.Г. Кибкало, М.Д. Михайлов, А.Ф. Кривченя, А.А. Эйзен, В.А. Давыдова, Н.Д. Шпиллер, Е.В. Шумская, В.М. Фирсова, Г.В. Олейниченко, Г.П. Вишневская, И.К. Архипова. Уже с самой ранней поры публика и музыкальная критика отмечали не только великолепный голос певца, но и его выдающееся актёрское дарование. Поэтому, не случайно, когда настала пора смены поколений, когда готовились к уходу на отдых легендарные корифеи – А.С. Пирогов и М.О. Рейзен, именно Петрову было поручено готовить коронную для любого баса партию – Бориса Годунова в одноимённой опере М.П. Мусоргского.
И Иван Иванович блестяще справился с этой задачей. Правда, первое выступление в роли царя было омрачено почти знаковым событием – 5 марта 1953 года умер Сталин, человек, существенно повлиявший на судьбу Ивана Ивановича. Сталинский режим отнял у него отца, сослал мать, притеснениям подвергались и другие близкие. А сам вождь, известный своим неравнодушным и даже заинтересованным отношением к музыке и Большому театру, в частности, отметил для себя новое имя – Иван Краузе, певца, который понравился ему своим голосом и актерской игрой. Вождю не понравилось только то, что «фамилия немецкая…». И пришлось Ивану Ивановичу после второго напоминания принять сценический псевдоним, он же – фамилия его жены, Людмилы Петровны Петровой, балерины Большого театра. Вот так-то бывает в жизни!
Но «немецкая линия» на этом не закончилась. Чуть позже состоялась случайная встреча певца с одним из известных «немцев» – фельдмаршалом Паулюсом, который при знакомстве выразил певцу свою симпатию и почтение как поклонник. Но слышать голос певца пленённому фельдмаршалу приходилось только по радио, когда он проживал на подмосковной даче НКВД. А то первое выступление Ивана Ивановича в «Борисе Годунове» прошло не так, как бы ему хотелось. Понятно, и волнение, и общая угнетенная обстановка! Но потом дело пошло лучше, а спустя год, когда И.И.Петров первым после Шаляпина русским певцом ступил на сцену Парижской «Гран Опера» в этой роли, его выступление завершилось полным триумфом.
Париж был покорён вокальным и актерским мастерством советского певца. А дальше было ещё «круче»! Вторым спектаклем с участием московского гастролёра в Париже был свой, французский «Фауст» Шарля Гуно. Говорят, кто-то из эмигрантских кругов задумывал даже провокацию на спектакле, чтобы ну хоть освистать исполнителя, ведь он же из «Советской России»! Однако, приём был настолько горячим, что «заговорщики» просто не осмелились! Более того, к овациям публики добавилась и ещё одна значимая похвала. После спектакля дама преклонного возраста обратилась к певцу со словами: «…Мой дедушка именно так и представлял себе своего Мефистофеля». А ведь это была внучка Шарля Гуно!…
Через 10 лет, но уже в Италии, в знаменитом «Ла Скала» снова премьера «Бориса Годунова». Так начинались легендарные гастроли «Большого» в Милане. И снова триумф! Овации зала не стихали, аплодировали даже рабочие сцены театра. А после спектакля новая встреча – Марина Федоровна Шаляпина выражает свой восторг Ивану Ивановичу и дарит ему отцовский перстень – бутафорский, с которым Шаляпин выступал в роли Бориса. Но Иван Иванович, понимая чрезмерную историческую значимость этого сокровища, так ни разу и не надел его на руку, как он говорил, не осмелился… Сейчас этот перстень хранится в музее Ф.И. Шаляпина на Новинском бульваре в Москве.
Заслуги певца в искусстве оценены по достоинству. Ему дважды присуждалась Государственная (тогда – Сталинская) премия: за роли, созданные на сцене театра.
В 1959 году из рук Председателя президиума Верховного совета – К.Е. Ворошилова Иван Иванович получает Грамоту о присвоении звания Народный артист СССР. Награждён он был орденами Ленина и Дружбы народов, медалями. Не случайно его и других советских музыкантов, таких как певцы Архипова и Вишневская, пианисты Рихтер и Гилельс, скрипачи Ойстрах и Коган, виолончелисты Ростропович и Шафран, тогдашний министр культуры Е.А. Фурцева называла не иначе как «наш золотой фонд…». Дело было в том, что валютные доходы от гонораров музыкантов за их выступления за границей львиной долей шли в бюджет страны. Таковы были правила «игры», для всех! Причем «товар» этот был по-настоящему не только «конкурентоспособным», но и «высокорентабельным». Кто подсчитал, сколько новых производств было куплено на эти средства, в том числе для автомобильной промышленности! А искусство Ивана Ивановича было очень востребовано. Поэтому гастролировал он много, 63 раза выезжал за рубеж, пел во Франции, Швеции, Германии, Японии, США, Италии, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Румынии, Югославии, Чехословакии и других странах. Признание коллег за рубежом выразилось в присвоении ему звания Почетного члена парижской оперы – «Гранд опера». Он записал около 90 грампластинок. Он – лауреат премии «Золотой Орфей» и премии Томаса Эдисона за выдающийся вклад в звукозапись, награждён многими золотыми дисками. Кроме работы в театре и зарубежных гастролей активно гастролировал по городам страны.
В поздние годы вёл преподавательскую работу в вокальной студии Дома ученых и занимался со стажёрской группой молодых певцов Большого театра, принимал участие в жюри многих отечественных и международных музыкальных конкурсов. Снимался в кино: фильм-опера «Евгений Онегин» (роль и вокальная партия князя Гремина) и художественный фильм «Всадник без головы» (роль охотника Зеба Стампа). Был ведущим ряда музыкальных циклов на всесоюзном радио и телевидении. Сценарий передач всегда писал самостоятельно. Написал книгу воспоминаний «Четверть века в Большом театре», где преобладающий объём отдан воспоминаниям о коллегах.
Человек многогранно одаренный, он был выдающимся певцом и прекрасным актером, увлечённым и компетентным рассказчиком, профессионально ведущим передачи о музыке, певцах и композиторах на радио и телевидении. Он был доброжелательным и мудрым наставником начинающих певцов, тонким ценителем литературы и искусства, и просто хорошим, добрым, душевным человеком. И если принято говорить об «амплуа» актёра, то следует сказать, что «амплуа» Ивана Ивановича – это, в общем-то, облагораживать свои персонажи. Даже злодеи типа Мефистофеля или короля Филиппа у него получались такими, что не вызывали отторжения, а скорее – симпатию или сочувствие.
Но кроме того ему были не чужды и другие сферы деятельности. Он живо интересовался техникой, его любительские фотографии и слайды отражали мир во всех его проявлениях и направлениях, «…От Москвы до самых до окраин..». Он умел держать в руках не только скипетр и державу царя Бориса Годунова, но и мастерски владел топором и молотком во время летнего отдыха на даче.
Но особой его симпатией пользовались автомобили. Причем – и большие, и маленькие. Когда я впервые попал в его дом, меня поразило то, что среди множества сувениров со всего света на полках в его кабинете стояли миниатюрные модели автомобилей: «матчбоксовский» Роллс-Ройс 1912 г. и знаменитый красный лондонский автобус–даблдеккер фирмы «Корги Тойз». Для меня, в ту пору студента и начинающего коллекционера моделей эти сокровища являлись предметом восхищения и белой зависти. А для него они были данью памяти о каких-то гастролях за границей. Но, как оказалось, не только! Однажды вновь посетив его, я принес с собой только что купленные в столичном «Детском Мире» модели фирмы «Корги Тойз». И он разглядывал модели, и катал их по полу, и радовался при этом как ребенок. Они ему очень понравились. Он со знанием предмета узнавал в них известные ему прототипы и комментировал свои открытия. И маленький «Порше» в его руках был действительно «Порше-911», а «Остин Мини», конечно же, настоящим «Остином Мини»! Иван Иванович имел немалый по тем временам «личный опыт» общения с иномарками. Ему доводилось немало поездить на них во время зарубежных гастролей. Так, например, в Германии как-то его долго-долго везли на «Мерседесе» по автобану, причем со скоростью 200 км в час. Впечатления от такой поездки, восторг и страх вперемежку, так свойственные советским автомобилистам при наших не очень-то быстроходных автомобилях, остались в памяти надолго. Об этом он вспоминал в своей книге «25 лет на сцене Большого театра».
А его собственный автомобильный опыт включал «Победу» цвета «кофе с молоком» и голубую «Волгу» ГАЗ-21Р, которая была куплена в 1968 г. На них в летние отпуска он объехал полсоюза, он очень любил путешествия: Украина, Кавказ, Крым, любил поездки за грибами и на рыбалку… Он аккуратно заботился о своих «железных конях», как настоящий автолюбитель часто сам проводил техническое обслуживание. Когда готовил к капремонту «Волгу», говорил: «Вон там, на шкафу у меня пластмассовые крылья лежат..». А я по мере возможности помогал ему, доставал на заводе дефицитную по тем временам краску – ярко-голубую, почти бирюзовую «синтетику». Иван Иванович любил свою 21-ю и невольно ревновал её к новой, 24-й, которая стояла «в соседях» в подземном гараже. Владельцем 24-ки был известный в то время конферансье – Л.Б. Миров (составивший прекрасный сатирический дуэт с артистом Новицким). Лев Борисович был человеком невысокого роста, а Иван Иванович – под стать любому баскетболисту – 1 метр 90 сантиметров. Поэтому удобно разместиться он мог только в своей любимой 21-й. Так что вопрос о покупке 24-ки и не стоял.
А как он управлял машиной! Мы ездили с ним по дорогам Подмосковья, в районе Истры. Он вёл легко, изящно, просто артистично! И всё это при скорости 100–110 км в час. Если бы он был скрипачом или виолончелистом, то были бы уместны прямые сравнения… Но он был певцом... К сожалению, с возрастом он был вынужден отказаться от этой машины. Про остальные же автомобили он рассуждал с интересом и со знанием дела. Ему понравилась наша новая «Чайка» ГАЗ-14, которую он не раз видел на улицах Москвы, и он не раз говорил мне об этом. Нравился ему, например, и Ситроен ДС. Он как-то подробно рассказывал о нём по поводу одной из своих поездок во Францию.
И разговоры на эти автомобильные темы он вел с полным знанием не только терминологии, но и самого существа предмета. И попытки с моей стороны что-то упростить в таких беседах явно не проходили! Впрочем, так же компетентно он рассуждал и об окружающей жизни, и об экономике, и о политике, и о простых житейских делах. А о музыке и других искусствах я уж и не говорю! Но, как говорят, талантливый человек талантлив во всем!..
Поэтому, дорогие друзья! Просто найдите в сети один из видеоклипов Ивана Ивановича, великого русского баса и человека, и Вы поймете, что вот он, тот исполнитель, тот рассказчик и собеседник, которого Вы так давно-давно искали... Вы не будете разочарованы!